12. Чего ж ты так отчаянно желаешь, за что он должен поплатиться смертью? Разве уверен ты, что смертоносная твоя атака оправдана, покуда не понимаешь, для чего она? И здесь на "выручку" приходит последний закон хаоса. Он утверждает, что существует суррогат любви. Это магическое средство излечивает любую боль; оно — недостающий ингредиент в твоем безумии, который сделает его "благоразумным". Вот почему твоя атака необходима. Вот почему твое возмездие оправдано. Смотри же на разоблаченный, тайный дар эго, вырванный из тела брата твоего, упрятанный им туда из злобной ненависти к тому, кому сей дар принадлежит. Твой брат лишил тебя секретного ингредиента, который мог наполнить смыслом твою жизнь. А суррогат любви, рожденный ненавистью к брату, должно быть и есть твое спасение. И нет ему замены, и выхода другого нет. И все твои взаимоотношения имеют своею целью тот суррогат заполучить и сделать твоею собственностью.
В. То, чем ты обладаешь, никогда не станет полным. И никогда твой брат не прекратит атак в отместку за отнятое у него.
И Бог не остановится в своем возмездии вам обоим, ибо в Своем безумии Он должен заполучить сей суррогат любви, вас погубив. Ты, убежденный, будто идешь в рассудке здравом и твердой поступью по миру, в котором возможен смысл, подумай: вот принципы, на коих зиждется твоя "разумность". Вот принципы, благодаря которым и предстает такою твердой почва под ногами. И в них ты ищешь смысла. Эти законы ты создал для своего спасения. Они и придают устойчивость замене Царства Небесного, которую ты предпочел ему. В этом их цель; для этого они и созданы. Не стоит спрашивать, что они значат. Это само собою очевидно. Средства безумия всегда безумны. Так же ли ты уверен в том, что твердо осознал: их цель — безумие?
14. Безумия никто не ищет, никто не станет за него держаться, увидев его тем, что оно есть. Защитой ему служит вера в его истинность. В том–то и заключается функция безумия — заместить истину. Чтобы в безумие поверить, необходимо его увидеть истиной. А если оно — истина, то антипод его, бывший истиною прежде, ныне становится безумием. Такое превращение в свой антипод: безумия в благоразумие, иллюзий в истину, атаки в доброту, ненависти в любовь, убийства в благодеяние — и есть та цель, которой служат законы хаоса. Таковы средства, с помощью которых законы Бога предстают своими противоположностями. Сдается, будто принципы греха держат любовь в неволе и отпускают на волю грех.
15. На первый взгляд не скажешь, что цели, преследуемые этими законами суть хаос, ибо преображенные в свою противоположность, они приобретают видимость законов порядка. Могло ли быть иначе? Хаос есть беззаконие, в нем полностью отсутствует закон. Чтобы в него поверить, необходимо его мнимые законы воспринимать реальностью. Их цель — безумие — нужно увидеть здравомыслием. И страх, с губами пепельными и незрячими глазами, слепой и ужасающий на вид, возводится на трон любви, ее хиреющий завоеватель, ее подмена и спаситель от спасения. Каким очарованием законы хаоса наделяют смерть! Так возблагодари героя, воссевшего на трон любви, спасшего Сына Божьего для страха и для смерти!
16. Как же становится возможной вера в подобные законы? Есть странный метод, предоставляющий подобную возможность. Мы с ним уже знакомы и кажется, неоднократно наблюдали в действии. В истине у него нет функции, но в снах, где на заглавных ролях — тени, он предстает весьма могущественным. Законы хаоса не вызывали бы доверия, не будь внимание их сосредоточено на форме, в полнейшем пренебрежении к содержанию. Ведь ни один из тех, кто верит в истинность хотя бы одного из тех законов, не понимает, о чем он гласит. Подчас закон принимает значимую с виду форму, но только и всего.
17. Разве какие–либо формы убийства не означают смерти? Разве атака, в какой угодно форме, похожа на любовь? Разве какая–то из форм проклятия может служить благословением? Кто, отняв силу у своего спасителя, найдет спасение? Так пусть же никакая форма атаки на твоего спасителя не обманет тебя. Пытаясь повредить своему брату, немыслимо себя спасти. Разве возможно укрыться от атаки, оборотив ее против себя? Имеет ли значение форма, в которую облечено безумие? Только суждение сокрушает самое себя, осуждая то, что, по его собственному утверждению, оно желало бы спасти. Не обманись безумием, рядящимся в красивые одежды. То, что имеет целью твою гибель — тебе не друг.
18. Ты продолжаешь настаивать на том (уверенный, что так оно и есть), что не веришь сим бессмысленным законам и им не повинуешься. Когда ты узнаёшь их суть, вера в них кажется немыслимой. Брат мой, именно в них на самом деле ты и веришь. Иначе как воспринимал бы ты их форму с подобным содержанием? Может ли быть жизнеспособной какая–то из этих форм? Но ты в законы эти веришь благодаря их форме, не узнавая содержания. А содержание не меняется. Разве, подмалевав скелету губы, нежа и балуя его и нарядив в красивые одежды, ты оживишь скелет? И разве удовлетворит тебя иллюзия того, что ты живешь?
19. Вне Царства Божьего нет жизни. Жизнь — только там, где сотворил ее Господь. В любом, отличном от Царства Небесного состоянии жизнь есть иллюзия. В лучшем случае, она увидена как жизнь, в худшем — как смерть. Однако то и другое суть представления о безжизненном, аналогичные в своей ошибочности и по отсутствии в них смысла. Жизнь вне Царства Божьего немыслима, а что не в Царстве, то — нигде. Вне Царства — только конфликт иллюзий, бессмысленный, несбыточный и неразумный, но вместе с тем воспринимаемый как вечная преграда к Небесам. Иллюзии суть формы. Их содержание — ложь.
20. Все до одной иллюзии подчинены законам хаоса. Формы иллюзий — в вечном противоречии, и кажется, что это дает возможность считать одни из них ценней других. Но каждая из них покоится на убеждении, будто принципы хаоса и есть принципы порядка. Каждая иллюзия поддерживает эти законы полностью и предлагает определенное свидетельство в пользу их подлинности. Формы атаки, более легкие с виду, не менее убедительны по своему свидетельству или по результатам. Иллюзии, бесспорно, рождают страх благодаря идеям, лежащим в их основе, а не своею формой. А недостаток веры, отданной любви, в какой угодно форме, свидетельствует хаосу как реальности.
21. За верой в грех должна последовать вера в хаос. Эта последовательность кажется логичным и важным шагом в упорядочении мыслей. Шаги к хаосу следуют в большом порядке от своего начала. Каждый из них — новая форма успешного превращения истины в свой антипод, всё глубже уводящая в пучину страха, прочь от истины. Не думай, что один какой–то шаг меньше другого или же, что с какого–то из них вернуться легче. Полное отпадение от Царства заключено в каждом из них. И где твое мышление началось, там ему суждено и кончиться.
22. Брат мой, не делай даже шага на пути к падению в ад. Ведь сделав один шаг, ты в остальных не распознаешь сути. А остальные неминуемо последуют. Атака, в какой угодно форме, уже поставила твою ступню на очень крутую лестницу, уводящую из Рая. Однако всё это можно изменить в одно мгновение. Но как тебе узнать о том, что же ты выбрал: лестницу в Рай или дорогу в ад? Довольно просто. Что ты ощущаешь? Есть ли покой в сознании твоем? Уверен ли, каким идти путем? Не сомневаешься ли, что твоя цель — Царство Небесное — достижима? Если ответ твой "нет", ты шествуешь один. Тогда своего Друга попроси примкнуть к тебе и дать тебе уверенность в верности избранного пути.